Персональное дело капитана

Mиxaил Лaндeр

Коротко об авторе:

Михаил ЛандерРодился в Одессе в 1925 году.

В 1940 поступил в Одесскую военно-морскую спецшколу. В июле 1941 школа эвакуировалась, а кто проходил летнюю практику, по желанию остался на кораблях. Так Михаил попал в бригаду траления на тральщик "Щит". В 1943 окончил СКОС (срочные курсы офицерского состава) и вернулся в 3-й дивизион штурманом (командир БЧ-1) на тральщик "ТЩ-189" в звании мл. лейтенанта.

Демобилизовался в 1946 г. Поступил в ЧМП, в 1947 сдал экстернат мореходного училища в Батуми. В 1953 уехал в Мурманское пароходство, где проработал капитаном до 1968 года. Там же заочно окончил Мурманское высшее мореходное училище. Вернулся в ЧМП. Плавал капитаном на учебных и пассажирских судах. В 1992 г. вышел на пенсию. Перешел на работу в немецкую фирму "Happag-Lloyd" капитаном контейнеровоза на порты Европа-Африка. В 1995 переехал в Америку. В Америке перегонял океанские яхты заказчикам с заводов-изготовителей. Окончательно ушел на берег в 1998 г. и поселился в Майями.

Персональное дело капитана

В управлении Мурманского транспортного флота, капитанский корпус пополнялся за счет других бассейнов, в основном Черноморского и Балтийского. Но был и костяк довоенных капитанов, всю жизнь отдавших Северу, такие как капитаны Маевский, Сапогов, Дугладзе. Они старели со своими пароходами и ни за что не переходили на новые. Умудренные опытом, высоко культурные, авторитетные они стали историей и я горжусь знакомством с ними. Им ничто человеческое не было чуждо. И истории, которые с ними случались стали легендой, одну из которых я хочу рассказать.

Капитан Шалва Серпионович Дугладзе приехал в Мурманск в двадцатые годы по распределению из солнечного Батуми, окончив морской техникум. Прошел путь от практиканта до капитана. В войну командовал конвойным кораблем, утопил две немецкие субмарины сбил несколько самолетов. После войны стал капитаном-директором плавбазы «Память Ильича». За годы работы на Севере, ничего грузинского, кроме акцента, в нем не осталось. Женился на красивой украинке Варе. Будучи любителем литературы, он собрал великолепную домашнюю библиотеку. Хорошо владел гитарой и любил петь старинные грузинские и русские романсы. Шалва обладал очень приятным баритоном. Когда в Мурманск впервые с концертом приехала знаменитая Нани Брегвадзе, Шалву вытолкали на сцену и они спели вдвоем несколько песен – зал аплодировал стоя. Коллеги его в шутку переименовали в Халву Скорпионовича Двухглазова, за его привычку говорить: «вижу в оба глаза». Старел пароход, старел капитан. И собрался он на пенсию вместе со списанием парохода на металлолом, и уехать в родной Батуми. Но внезапно умерла Варя. Ему исполнилось 77 лет и 27 пароходу. Он пошел в последний рейс. И вдруг по управлению и по городу поползли слухи, что капитан Дугладзе изнасиловал молодую буфетчицу. В Мурмаске были известны случаи, когда заезжие девицы нанимались на флот, а затем соблазняли моряков, особой целью был комсостав, а потом доили их всю жизнь. Ведь не даром моряки говорят, что на море любая уродина через три месяца превращается в красавицу. И такие случаи были единичны. Но чтоб известный капитан, отмеченный многими наградами, мог такое допустить – ни у кого в голове не укладывалось. Но вот в управлении появилось объявление, что в зале заседаний состоится открытое партийное собрание по персональному делу капитана Дугладзе и приглашаются все капитаны стоящих в порту судов и отпускники. Зал был забит до отказа. Первым выступил секретарь парткома с собачьей фамилией Щенков с лицом булгаковского Шарикова.

Он кратко изложил, что в партком поступило заявление от буфетчицы плавбазы «Память Ильича», что во время штормовой погоды она убирала в каюте капитана и тот ее изнасиловал. Потом выступил какой-то инструктор из обкома и заклеймил капитана Дугладзе как «полового разбойника» и потребовал отдать под суд. Наконец слово предоставили обвиняемому. Шалва Серпионович, при всех регалиях, подошел к микрофону. От волнеия его грузинский акцент усилился. «А дэло било так. Ми вишли в морэ поздно ночью. Бил сильный качка и снэг с дождем. Я спустился в каюту пэрэодеться. Вижу новий буфетчица чай принесла. Я сказал - хочу кофе, пэреодел плащ и вишел на мостик. Через час спускаюсь, а она сидит на диване весь зеленый и спрашивает меня: можно я посижу? Что я звэрь какой-то? Сиди, говорю, генацвали и снова ушел. Опять прихожу – она лэжит на диване, на полу моя шуба. Я укрыл ее и опять ушел. Прихожу под утро. А она лэжит совсэм голий-голий. Ви бы видержали, товарищи? А я нэт!»

В зале воцарилась тишина. Затем посыпались аплодисменты и возгласы - ай-да джигит, да ему второй орден Ленина надо дать, молодец Шалва, да в такие годы! Насилу зал успокоили. Слово взял районый прокурор. Уловив настроение зала, кратко разъяснил что потерпевшая вовсе не потерпевшая, а сооблазнительница, так как спать надо в своей каюте при любых обстоятельсвах, насильно ее никто не раздевал, на теле капитана никаких следов сопротивления нет и все произошло с ее согласия. А потому нет никаких оснований возбуждения уголовного дела или материальных претензий.

Зал стоя аплодировал. Вечером капитан с друзьми отмечал «дело об изнасиловании» в ресторане «Заполярье». Прошло много лет, но Шалва так и не вернулся в родной Батуми. Давно разъехались дети. Сосед его, бывший старший механих «Памяти Ильича», «дед» по морскому, соорудил у подъезда скамейку и в погожие дни, сидя под зябким мурманским солнышком, оба долго о чем-то беседовали. На вопрос «деда» почему не возвращается в Батуми, отвечал – Чужой уже я там, да и как я Варю оставлю? Он стал слепнуть и на похороны коллег его вели под руку. Умер он в день своего 85-летия. Пришел утром «дед» его поздравить и, как обычно, выйти на прогулку. Шалва лежал на диване в капитанской тужурке, а на столе коньяк и засахаренный лимон – его любимая закуска.На его похоронах были единицы. Стоит на кладбище на капитанском участке обелиск с выцветшими буквами. Ни цветочка на нем, ни камушка. В 1985 году в проливе Босфор я увидел новенький танкер, идущий в Черное море. На борту название «Капитан Дугладзе», порт приписки «Батуми». Связался по радио с капитаном. Молодой голос с грузинским акцентом ответил, что танкер построен в Дубровнике (Югославия) и следует первым рейсом домой с грузом соевого масла. На вопрос знает ли он, кто такой капитан Дугладзе?, - ответил: «Нэт, нэ знаю. Партрэта тоже нэт. Имэна дает Москва. Навэрное бил хороший капитан.»

Я пожелал ему счастливого плавания. Над кормой парила стая чаек и в какой-то из них, по морскому поверью, была душа капитана Шалвы Дугладзе.