colontitle

Юрий Олеша. «Облако», Одесса, 1999

ОБЛАКО

Юрий Олеша. «Облако», Одесса, 1999, 90 стр., тираж 100 экзЮрий Олеша. «Облако», Одесса, 1999, 90 стр., тираж 100 экзДумаю, что еще нет объяснения, отчего в Одессе в начале XX века возникло это поэтическое брожение, которому позднее было дано название "Юго-Запад". Так назвал свою первую книгу Эдуард Багрицкий, так Виктор Шкловский определил это сообщество, которое, родившись у берегов Черного моря, затем перемещалось - в стихах, в образе жизни - в Москву.

"Лирические стихи Юрия Олеши интересны, как запись ощущений молодого человека, который еще не умеет вспоминать и записывать прозу," - объяснял все всегда знавший Виктор Борисович Шкловский.

А были ли эти лирические стихи смыслом жизни для самого Юрия Олеши? Ведь в Одессе стихи писали чуть ли не все: их мэтр Анатолий Фиолетов, их кумир Эдуард Багрицкий, их чудо-девчонки Зика Шишова и Аля Адалис, их поэтические враги - неоклассики Александр Биск и Александр Соколовский. Возможно, для Юрия Олеши тогда поэзия была просто единственно приемлемым способом существования. Футбол, любовь, Ришельевская гимназия, католический собор на Екатерининской, увлеченность авиацией - общий самогипноз тех дней, предшествовавших войне 1914 года, смерть сестры, художницы Ванды, в конце концов выливался в гармоничную форму - стихи.

"Когда я был маленьким, в мире еще уделялось немало внимания фейерверкам," - позднее вспомнит Ю.К. Олеша. И его стихи тоже были фейерверками, где русские слова игриво перемежались французскими. Где метафоры рождала история.

"На старости лет открыл лавку метафор".

Лавка - не музей. В лавке можно вступить в торг. Но тогда. в юности, он никому ничего не хотел отдавать. В его "депо метафор" (во как футуристически гордо!) все принадлежало ему, все могло пригодиться, все заставляло вздрагивать, как при начале болезни.

"Я не знал, что я переживаю инкубационный период болезни, и не понимал, что же происходит со мной. Почему меня вдруг начинает знобить?..

Облако, - говорит врач. - Тиф - это облако. Тифос - по-гречески облако. Вы в облаке.

Он говорит так со мной потому, что ненавидел меня за то, что я поэт".

Облако рождало поэзию. Море рождало стихи, высекало пушкинские ритмы, пушкинские размеры. Мало того, что Юрий Олеша написал целый цикл стихов, посвященных пушкинским трагедиям, он позволил себе продолжить путешествие Онегина, приведя героя романа в Одессу между двух революций... В послевоенные годы такая дерзость обойдется поэту Александру Хазину куда более строго: в печально знаменитом докладе Жданов публично заклеймит его как "пошляка". Но ведь это еще 1917 год, это ведь еще Одесса, юмористический журнал "Бомба". Опыт Юрия Олеши, к счастью, не вызвал такого "общественного разноса".

В памяти современников сохранился эпизод - встреча членов одесского литературного объединения "Зеленая лампа" (не лыком шиты - от Александра Сергеевича ведем родословную!) с бежавшим на юг от революции Алексеем Николаевичем Толстым и его женой, поэтессой Натальей Васильевной Крандиевской-Толстой, в конце 1918 года. Вспоминал об этом и Юрий Олеша:

"Я писал тогда цикл стихов на темы пушкинских произведений, с десяток вещиц, каждая из которых являлась своего рода иллюстрацией к тому или иному произведению... Они у меня не сохранились, эти юношеские стихи; в памяти лежат только несколько обломков... Это было не совсем плохо!"

И все же пушкинские стихи Юрия Олеши уцелели, не исчезли за прошедшие 80 лет. "Пиковая дама", "Каменный гость", "Моцарт и Сальери". К ним примыкают два отрывка из поэмы под названием "Пушкин". Все это отыскалось в старых одесских журналах, и вдруг вспомнилось, что Юрий Карлович когда-то провидчески утверждал:
"Ничего не должно погибать из написанного".

А вообще-то стихов было у Юрия Олеши много. Можно было выпускать книгу. Но он не спешил. Почему? Много позднее обмолвился: они были "слишком профессиональны". Для них, детей вдохновения, импровизации, профессионализм был тогда бранным определением. Приехав в Москву (а в Одессе, увы, не осталось ни издательств, ни журналов), Юрий Олеша использовал свое профессиональное уменье писать стихи, чтобы в "Гудке", где собрались Ильф, Петров, Булгаков, вести стихотворный фельетон под изящным псевдонимом "Зубило". Вот эти книжицы "Зубила" из печати выходили, но стихотворная поденщина не мешала тогда Юрию Олеше работать над "Завистью", над рассказами.

Он стал поэтом в своей прозе больше, чем в стихах. Случай редкий. Его книга "Ни дня без строчки" - это поэзия распада прозаической формы. Что произошло? Почему блестящий стилист, умница, фантазер Юрий Олеша, задумавший роман "Нищий", не написал ни этого романа, ни других сюжетных произведений, соразмерных "Вишневой косточке", "Любви", "Лиомпе", "Зависти", "Трем толстякам"?

Вчитайтесь в его речь на 1 съезде Союза советских писателей, попробуйте представить себе его жизнь в 1936 - 1938 годах, и вы ощутите, что означало в реальной жизни столкновение поэта и колбасника...

Облако осталось в прозе, точнее в микропрозе - во фразах. И, быть может, отказ от стихов, как и от сюжетной прозы, стал его способом существования в литературе. Нам же остается, как цветную мозаику, складывать "Ни дня без строчки", выискивать в одесских газетах и журналах его ранние стихи, чтобы понять, каким мог стать этот писатель, как-то записавший; "Я болен, у меня болезнь фразы: она вдруг на третьем ли четвертом звене провисает...".

Но он не родился с этой болезнью мучительного неписания, "благоприобрел" ее в середине тридцатых годов. И остался автором - навсегда - однотомника прозы и пьес. И еще нескольких десятков стихов, написанных в молодости, тогда же напечатанных в одесских журналах, но лишь сейчас собранных в книгу благодаря усилиям доцента ОГУ Е. Розановой. Краеведа С.Лущика, заведующей отделом искусств библиотеки им. Горького Т. Щуровой, краеведа А. Розенбойма, сотрудника Одесского литературного музея А-Яворской, архивиста И.Озерной и автора этих строк.

Кстати, не совсем в обычную книгу, в своеобразное художественное издание, "art book", где рисунки художника А.Ройтбурда не иллюстрируют стихи, а создают новую реальность бытия этих строк в конце XX века, когда мы отмечаем 100-летие со дня рождения Ю.К. Олеши.

Сто нумерованных экземпляров сборника стихов изданы благодаря содействию Центра современного искусства Сороса в Одессе.

Евгений Голубовский